Александр Галич родился 19 октября 1918 года в городе Екатеринославе (ныне Днепропетровск) в семье служащих. Его отец - Аркадий Самойлович Гинзбург - был экономистом, мать-Фанни Борисовна Векслер-работала в консерватории. Она была натура артистическая - увлекалась театром, училась музыке, и большинство увлечений Фанни Борисовны передалось затем ее детям - Александру и Валерию (последний станет известным кинооператором, снимет фильмы "Солдат Иван Бровкин", "Когда деревья были большими", "Живет такой парень" и др.).
Сразу же после рождения первенца семья Гинзбургов переехала в Севастополь, в котором прожила без малого пять лет. В 1923 году они перебрались в Москву, в один из домов в Кривоколенном переулке. Спустя три года Александр поступил в среднюю школу БОНО-24.
Вспоминает младший брат Александра Валерий: "Мир Кривоколенного переулка был замкнутым, я вроде бы ничего не знал о том, что происходило вовне, но при этом сопричастность этому вроде бы незнаемому была неудивительной. Мы всем двором, взрослые и дети, наблюдали подъем аэростата - зрелище само по себе ничего не представляло, но сопричастность событию создавала некую "ауру" естественной общности, что ли. В начале Кривоколенного, почти на углу Мясницкой, была стоянка извозчиков, а рядом - два котла для варки асфальта. В них ночевали беспризорники, в тепле. Мы, приготовишки, упоенно пели песню про "финский нож" или частушку: "Когда Сталин женится, черный хлеб отменится", и нам казалось, что мы приобщаемся к их беспризорной вольности. Учились мы в здании бывшей гимназии в Колпачном переулке, занятия для нас начинались часов с двенадцати, и мы, сидя на полу в ожидании, когда старшие освободят классы, все это распевали... Все мальчишки нашего двора знали, что мы живем в доме поэта Дмитрия Веневитинова, где Пушкин впервые читал "Годунова". Мы не знали стихов Веневитинова, не все еще умели читать, но Пушкин, "Борис Годунов" - это нам было понятно. Понятнее, чем частушки и блатные песни...
Дом наш в Кривоколенном был суматошный, бесконечные гости, всегда кто-нибудь ночевал из приезжавших, и папа, и мама работали. Они не были конторскими служащими, поэтому работа была не регламентирована, т. е. длилась гораздо больше обычного рабочего дня, общения с ними в детстве было мало, близость пришла позднее..."
Благодаря матери Александр уже в раннем возрасте начал увлекаться творчеством - с пяти лет он учился играть на рояле, писать стихи. В восемь лет он стал заниматься в литературном кружке, которым руководил поэт Эдуард Багрицкий. В школе Александр учился на "отлично" и был всеобщим любимцем - кроме прекрасной игры на рояле, он хорошо танцевал, пел революционные песни, декламировал стихи. В 14 лет свет увидела его первая поэтическая публикация. В июне 1934 года Гинзбурги переезжают на Малую Бронную. Окончив девятый класс десятилетки, Александр подает документы в Литературный институт и, к удивлению многих, поступает. Однако неуемному юноше этого мало, и он в те же дни подает документы еще в одно учебное заведение - Оперно-драматическую студию К. С. Станиславского, на драматическое отделение. И вновь, к удивлению родных и друзей, он принят. Чуть позже, когда совмещать учебу в обоих вузах станет невмоготу, Александр отдаст предпочтение театру и уйдет из Литинститута.
Однако и в Оперно-драматической студии он проучится всего три года и покинет ее, так и не получив диплома. Причем поводом к уходу из студии послужит обида. Один из преподавателей студии, народный артист Л. Леонидов, однажды дал ему для ознакомления его личное дело. И там, среди прочего, Александр прочел слова, написанные рукой Леонидова: "Этого надо принять! Актера из него не выйдет, но что-то выйдет обязательно!" Юного студийца эта фраза задела, и он ушел в только что открывшуюся студию под руководством Алексея Арбузова. Было это осенью 1939 года. А в феврале следующего года студия дебютировала спектаклем "Город на заре".
Спектакль "Город на заре" был показан всего несколько раз - затем началась война. Большинство студийцев ушли на фронт, а Александра комиссовали - врачи обнаружили у него врожденную болезнь сердца. Но в Москве он все равно не задерживается - устроившись в геологическую партию, отправляется на юг. Однако дальше Грозного их не пустили. Как раз в эти дни в Грозном появляется на свет Театр народной героики и революционной сатиры (первые шаги на профессиональной сцене в нем делали артисты, впоследствии ставшие всенародно известными: Сергей Бондарчук, Махмуд Эсамбаев). По воле случая участником этого коллектива становится и Александр Гинзбург. Однако в составе грозненского Театра народной героики Александр проработал недолго - до декабря. После того как он узнал, что в городе Чирчик под Ташкентом режиссер Валентин Плучек собирает арбузовских студийцев, он уезжает из Грозного. В Чирчике устроилась и личная жизнь Александра- он полюбил юную москвичку, актрису Валентину Архангельскую (она была секретарем комсомольской организации театра, а Галич - ее заместителем). Молодые собирались там же расписаться, однако непредвиденное обстоятельство помешало им это сделать. Однажды они сели в автобус и отправились в загс. Чемоданчик с документами они примостили возле ног, а сами принялись целоваться. Продолжалось это всю дорогу, а когда молодые опомнились и собрались выходить, они внезапно обнаружили, что чемоданчика уже нет- постарались местные воры. Затею с загсом пришлось отложить до лучших времен. Спустя год на свет появилась дочь, которую назвали Аленой. Передвижной театр под руководством Плучека и Арбузова, в котором играли Александр и Валентина, колесил по фронтам. Александр выступал в нем сразу в нескольких ипостасях: актера, драматурга, поэта и композитора. Но затем в театре (он тогда уже базировался в Москве) возник конфликт между его основателями - Арбузовым и Плучеком. На сторону первого встал почти весь коллектив, о чем Плучеку было сообщено в письме. И только Гинзбург сделал на нем приписку, что с решением не согласен. Позднее он скажет: "Это была чистейшая чепуха-театр без Плучека. Арбузов все-таки не режиссер!" Однако Плучек из театра ушел, и тот вскоре распался. В 1944 году жена Александра уехала в Иркутск - работать в местном театре. Чуть позже вместе с дочерью за ней должен был отправиться и Александр (ему обещали место завлита), однако судьба распорядилась по-своему. Его мать внезапно заявила, что "не позволит таскать ребенка по "сибирям", и запретила сыну уезжать из Москвы. И тот послушался. То ли потому, что слишком боялся матери, то ли по причине охлаждения к жене. Валентине же было сообщено, что, если она хочет жить с семьей, пусть немедленно возвращается в Москву - к мужу и ребенку (свекровь даже обещала первое время помогать им деньгами). Однако та рассудила по-своему и осталась в Иркутске. Так распался первый брак Александра Гинзбурга, который вскоре взял себе литературный псевдоним Галич (образован соединением букв из разных слогов имени, отчества и фамилии - Гинзбург Александр Аркадьевич). Весной 1945 года в жизни Галича появилась новая любовь. Звали ее Ангелина Шекрот (Прохорова). Была она дочерью бригадного комиссара и в те годы училась на сценарном факультете ВГИКа. До Галича она уже успела несколько раз влюбиться (ходили слухи о ее красивом романе с подающим надежды режиссером) и даже выйти замуж за ординарца собственного отца. В этом браке у нее родилась дочь Галя (в 1942-м). Но в самом начале войны муж пропал без вести, и Ангелина осталась вдовой. А в 45-м в ее жизни возник Галич.
Вот как пишет Н. Милосердова: "Их свадебная ночь прошла на сдвинутых гладильных досках в ванной комнате в доме их друга Юрия Нагибина. Аня была худой, утонченной, с длинными хрупкими пальцами. Галич называл ее Нюшкой. Еще у нее было прозвище - Фанера Милосская. Она стала для него всем - женой, любовницей, нянькой, секретаршей, редактором. Аня не требовала от Галича верности, состояние влюбленности было для него естественным творческим стимулятором, никакого отношения не имеющим к их любви. Он был бабником в самом поэтическом смысле этого слова. Нюша его не ревновала, к романам мужа относилась с иронией. Скажем, однажды "возмутилась": "Ладно бы выбрал себе кустодиевско-рубенсовский тип, можно понять. Но очередная пассия - такая же "фанера". И она решила "воздействовать" на даму-догнала их, собравшихся "погулять", и долго впихивала мужу разные лекарства, заботливо инструктируя даму, в каком случае что применять. Не помогло, дама разгадала ее ход: "Нюша, дайте еще клистир и ночной горшок, да побыстрее, а то мы не успеем полюбоваться закатом".
В 1945 году Галич предпринял попытку осилить высшее образование (как помним, до войны ему это сделать не удалось - в студии Станиславского диплома ему не выдали). На этот раз Галич решил получить не театральное образование, а какое-нибудь ярко выраженное гуманитарное и специальное. И его выбор пал на Высшую дипломатическую школу. Однако там его Ожидал серьезный "облом". Когда Галич пришел в школу и спросил у секретарши, может ли он подать заявление, та смерила его высокомерным взглядом и сказала: "Нет, вы не можете подать заявление в наше заведение". - "Почему?" - искренне удивился Галич. "Потому что лиц вашей национальности мы вообще в эту школу принимать не будем. Есть такое указание". Отсутствие диплома о высшем образовании не помешало Галичу через пару лет после досадного инцидента в ВДШ обрести всесоюзную славу. Пришла она к нему как к талантливому драматургу. В Ленинграде состоялась премьера спектакля по его пьесе "Походный марш". Песня из этого спектакля, тоже написанная Галичем - "До свиданья, мама, не горюй", - стала чуть ли не всесоюзным шлягером. Чуть позже состоялась еще одна триумфальная премьера творения Галича (в содружестве с драматургом К. Исаевым) - комедии "Вас вызывает Таймыр".
В начале 50-х Галич был уже преуспевающим драматургом, автором нескольких пьес, которые с огромным успехом шли во многих театрах страны. Среди них "За час до рассвета", "Пароход зовут "Орленок", "Много ли человеку надо" и др. В 1954 году фильм "Верные друзья", снятый по сценарию Галича (и его постоянного соавтора К. Исаева), занял в прокате 7-е место, собрав 30,9 млн. зрителей. В 1955 году Галича принимают в Союз писателей СССР, а три года спустя и в Союз кинематографистов. В 1956 году Театр-студия МХАТа (позднее ставшая театром "Современник") решает открыть сезон двумя премьерами, в том числе и спектаклем по пьесе Галича "Матросская тишина" (он написал ее сразу после войны). Сюжет пьесы можно пересказать в нескольких словах. Старый местечковый еврей Абрам Шварц мечтает, чтобы его сын Давид стал знаменитым скрипачом. Но война разрушает его мечты. Сам Абрам погибает в гетто, а Давид уходит на фронт и там погибает. Но продолжают жить другие: жена Давида, его сын, их друзья. В спектакле были заняты тогда еще никому не известные актеры: Олег Ефремов, Олег Табаков, Игорь Кваша, Евгений Евстигнеев. Однако до премьеры дело так и не дошло. На генеральной репетиции присутствовали несколько чиновников и чиновниц из Минкульта, и одна из них внезапно вынесла свое резюме увиденному: "Как это все фальшиво! Ни слова правды!" В ответ на эту реплику присутствовавший здесь же Галич не сдержался, вскочил с места и громко произнес: "Дура!" На этом обсуждение увиденного закончилось.
Несмотря на этот инцидент, Галич по-прежнему оставался одним из самых преуспевающих драматургов. В театрах продолжали идти спектакли по его пьесам, режиссеры снимали фильмы по его сценариям. К примеру, будущий комедиограф Леонид Гайдай начинал свой путь в кино именно с произведений Галича - сначала он снял короткометражку "В степи", а в 1960 году свет увидел фильм "Трижды воскресший", созданный на основе пьесы Галича "Пароход зовут "Орленок". Правда, несмотря на целое созвездие имен, собранных в картине, -Алла Ларионова, Всеволод Санаев, Надежда Румянцева, Константин Сорокин, Нина Гребешкова, - фильм получился никудышный. В первой половине 60-х содружество Галича с кино складывается более удачно. Весной 1960 года от Союза кинематографистов он посещает с делегацией Швецию и Норвегию. Сценарии Галича, которые выходили в те годы из-под его неутомимого пера, тут же расхватывались режиссерами. Причем жанры, в которых работал Галич, были абсолютно разными. Например, в военной драме "На семи ветрах", снятой в 1962 году Станиславом Ростоцким, повествовалось о любви, опаленной войной, в комедии "Дайте жалобную книгу" (реж. Эльдар Рязанов) - о предприимчивой девушке -директоре ресторана, в детективе "Государственный преступник" (реж. Николай Розанцев) - о поимке органами КГБ опасного преступника, повинного в гибели сотен людей в годы Великой Отечественной войны (за эту работу Галич был удостоен премии КГБ), в биографической драме "Третья молодость" (реж. Ж. Древиль) - о великом русском балетмейстере Мариусе Петипа. Между тем под внешним благополучием Галича скрывалась некая душевная неустроенность, которую он очень часто заливал водкой. На этой почве в 1962 году у него случился первый инфаркт. Однако даже после этого "звонка" Галич не распрощался с "зеленым змием". На совместных посиделках, которые он с женой посещал в те годы в домах своих коллег, он умудрялся напиваться даже под недремлющим оком своей Нюши. Та порой сетовала друзьям: "Я умираю хочу в уборную, но боюсь отойти, Саше тут же нальют, он наклюкается, а ему нельзя, у него же сердце!" В начале 60-х в Галиче внезапно просыпается бард-сатирик, и на свет одна за другой появляются песни, которые благодаря магнитофонным записям мгновенно становятся популярными. Самой первой песней этого цикла была "Леночка" (о девушке-милиционере, в которую влюбляется некий заморский шах), написанная Галичем бессонной ночью в поезде Москва - Ленинград в 1962 году. Хронологически цикл магнитиздатских песен Галича начался "Леночкой", после которой появились и другие его песенные вирши. Среди них "Старательский вальсок", "У лошади была грудная жаба", "Тонечка", "Красный треугольник", "Аве Мария", "Караганда", "Ночной дозор", "Памяти Пастернака", "Баллада о Корчаке", "На сопках Маньчжурии", "Летят утки" и др. Однако его творчество развивалось как бы в двух руслах: с одной стороны -лирический мажор и патетика в драматургии (пьесы о коммунистах, сценарии о чекистах), с другой - пронзительная, гневная печаль в песнях. Эта раздвоенность многих раздражала. Когда Галич впервые исполнил несколько сатирических песен на слете самодеятельной песни в Петушках, многие участники слета обвинили его в неискренности и двуличии. Между тем слава Галича-барда продолжает расти. В марте 1968 года его пригласили на фестиваль песенной поэзии в новосибирском академгородке "Бард-68". Этот фестиваль вызвал небывалый аншлаг. Под него был выделен самый обширный из залов Дворца физиков под названием "Интеграл", и этот зал был забит до отказа, люди стояли даже в проходах. На передних креслах сидели члены фестивального жюри. Галич начал с песни "Промолчи", которая задала тон всему выступлению ("Промолчи - попадешь в палачи"). Когда же через несколько минут он исполнил песню "Памяти Пастернака", весь зал поднялся со своих мест и некоторое время стоял молча, после чего разразился громоподобными аплодисментами. Галич получает приз-серебряную копию пера Пушкина, почетную грамоту Сибирского отделения Академии наук СССР, в которой написано: "Мы восхищаемся не только Вашим талантом, но и Вашим мужеством..."
В http://suero.tv